Соты. Попасть в сказку могут всякие, Угодить – многие, А вот вляпаться – единицы! - Алёна Подливаева

– Благодарю за услугу. Я бы ни за что не догадалась, что существуют подобные вещи! Все это так ново для меня и жутко интересно!

– Спасибо и вам, – впервые за весь вечер Гайн решил выказать учтивое расположение ко мне. – Простите, что привел вас в эту комнату…

– Не поняла, – искренне призналась я, осматривая красивое убранство и роскошный камин посередине зала.

– Я говорю не об этой комнате, а о той, где изначально ждал вас, дайнарэ. Гостиная обставлена Рэйнами – цветами, позволяющими распознать недобрые намерения гостей. Они усыпляют, вводят в легкое состояние неподвижности, и даже дайнарэ рассказывают то, что мне нужно знать.

– И что вы узнали? – страх в груди в миг разросся до исполинских размеров. Для храбрости я отхлебнула глоток горячего чая.

– Ничего такого, что повредило бы нам с братом, – туманно ответил Гайн. При этом глаза его снова наполнились темной синевой, а радужка всколыхнулась, словно море в приливе.

– Не кажется ли вам моветоном допрашивать девушку, находящуюся в бессознательном состоянии? – чай резко потерял вкус и аромат. Очередные новости о том, что происходило в последнее время и о чем я не имею никакого понятия, поразили меня до глубины души.

– Каюсь, каюсь, – улыбнувшись одними губами, чуть склонил голову Гайн. – Но поверьте, я бы не сделал этого, если бы не обстоятельства и не слухи, переполнившие Город после вашего прибытия. К тому же я не стал рыться в подробностях, – здесь он сделал многозначительную паузу. – После пяти минут нашего милого диалога вам почему-то сделалось дурно, и я поспешил поберечь ваше здоровье и вывел из оцепенения. После подошел мой брат. Согласитесь, было бы невежливо знакомить его с вами столь необычным способом.

– Ах, да, – из меня вырвался сдавленный смешок, – было бы премило: «Ганс, знакомься, это наша гостья. Не обращай внимания, она тут пока поваляется, и я любезно допрошу ее, откуда она свалилась на нашу голову», – фыркнув, я встала с кресла, но тут же опустилась обратно, ощутив сильную усталость.

Ганс всем своим видом излучал счастье и поспешил подлить мне очередную порцию чая, Гайн же не сводил с меня глаз, ставших уже темнее ночи. Тут же вспомнилась его тяжелая рука на плече при прошлой попытке побега из комнаты. Стараясь выглядеть как можно увереннее, я предательски неровным голосом произнесла:

– Что ж, дорогие дайнарэ, было очень интересно побывать у вас дома и побеседовать на столь полезные темы, – Ганс великодушно кивнул и отвесил несколько дежурных комплементов. Дождавшись окончания, я продолжила: – Думаю, мне пора идти домой отдыхать, так как время уже позднее. Думаю, вы сможете принять меня, если я приду навестить вас завтра, и мы продолжим наши замечательные разговоры.

Гайн поспешно обошел стол, остановился и положил руку на спинку моего кресла, внимательно посмотрев мне в глаза. На мгновение стало жутко. Я вдруг осознала, что могу стать подопытным кроликом, с помощью которого заскучавшие жители начнут выбираться в разные Книги, мало заботясь о том, чего хочется мне самой. Все-таки я новенькая для этих мест, и для всех дайнарэ с другими обитателями Города, и для Сот, и…

– Вам действительно понравилось гостить в нашем доме, и вы навестите нас снова? Вы уверены? – уточнил Гайн. При этом его глаза приобрели абсолютно черный оттенок, напомнив мне о камнях, вбитых в браслеты.

– Разумеется, – я пыталась отвечать максимально расплывчато, однако слова уже сами слетали с языка, и с каждой минутой я теряла способность их контролировать. – Вы и сами понимаете, что в наших беседах я нахожу и личную выгоду. Я почерпнула много нового, но абсолютно не представляю, как применять эти странные умения. Следовательно, у меня есть единственный выход – вернуться к вам и снова просить помочь разобраться. По поводу «радушного» приема, – тут тяжесть вновь опустилась на мои плечи, но отступила сразу после того, как я продолжила говорить, – с вами на самом деле интересно, хотя многое для меня до сих пор остается загадкой. И да, я далеко не в восторге от ваших способов вытягивания информации. Впрочем, за все в этой жизни, – я слегка улыбнулась, интонационно выделив «этой», – нужно платить. В данном случае я плачу информацией и эмоциями, которые испытываю, находясь рядом с вами.

Кажется, еще чуть-чуть, и мне бы пришлось говорить о том, что в этом странном доме я испытываю беспричинный страх и панику, которые дают позывные всему организму бежать, и как можно дальше. Но, слава богу, Гайн решил прекратить милую беседу, больше походившую на допрос. Подняв глаза, я осознала, что это и не было для него загадкой.

Ганс продолжил нарочито любезничать, приглашая вернуться как можно скорее. Я осторожно повела плечами и с радостью отметила, что тяжесть ушла и я в состоянии двигаться, как сама пожелаю.

– Было очень приятно, – в очередной раз я растянула губы в максимально доброжелательной улыбке. Наконец-таки взгляд Гайна перестал прожигать на мне дыры, и я аккуратно, но уверенно встала и направилась к выходу.

Меня проводили до двери и показали дорогу: я успела позабыть, где находится квартал с моим миленьким домиком. На площади я остановилась, чтобы отдышаться, и подняла голову к небу. Что же это за удивительное место?

Гроздьями рассыпанные на темном небе, яркие точки создавали узоры невиданных созвездий и светили настолько ярко, что Город мог бы обойтись без фонарей. Улицы опустели. Редкие жители спешили обратно домой: кто с корзинами фруктов, кто с другими продуктами, чтобы скорее принести их и приготовить своим дайнарэ. Тепло-желтые фонарики освещали загадочные мощеные улицы, и я медленно вышагивала по ним, вслушиваясь в цоканье каблуков моих новых сапожек.

Очутившись наконец-таки дома, я с удивлением обнаружила, что никаких новых жителей не прибавилось. Дом окружали по-прежнему пустующие строения.

Дверь была не заперта. Внутри царил прежний невозмутимый порядок, который я успела подпортить, когда бегала по комнатам и примеряла одежду. Захлопнув дверь, я поднялась наверх, приняла ванну и, понежившись, спустилась на кухню. Успокоиться вышло только теперь, когда я оказалась в доме, который на какое-то время стал моим (я очень надеялась, что на короткое, ибо лелеяла надежду по-настоящему попасть домой).

В голове роились сотни мыслей, избавить от которых мог разве что глубокий запой. Впрочем, пить я не умела, а учиться сейчас было бы в высшей степени безрассудно. Согревшись, я смогла немного расслабиться. По крайней мере, сейчас меня вряд ли станут беспокоить, так что в запасе есть несколько часов безмятежности и умиротворения. Покопавшись в шкафчиках и на полках, я нашла кучу съестного, разогрела пару особо привлекательных блюд, налила себе кружечку непонятной, но вкусно пахнущей жидкости, собрала поднос и поднялась в свою спальню.

Сидя в глубоком кресле и с наслаждением поглощая поздний ужин, я размышляла о том, как буду жить дальше. Выходит, я не солгала братьям-близнецам о предстоящем завтрашнем визите. Одновременно меня терзало необъяснимое желание избежать повторной беседы. Не будь я в столь загадочном месте, ни за что бы не пошла к ним на встречу добровольно. Возможно, причина в гнетущей обстановке эклектичного здания? А, может, это в природе дайнарэ – до последнего пытаться противостоять безысходности.

С этими сумбурными мыслями я легла спать в надежде на следующий день проснуться дома. Вдруг все, что творилось последнюю неделю, окажется не более чем дурным, глупым сном?

Глава 5

— Да, конечно, новое тоже может пугать. Хотя нет. Именно новое нас и пугает. Но если действительно хотите почувствовать что-то особенное, вам придется подняться и совершить то, что вы совершать не хотите. Только в этом случае вы можете рассчитывать на результат. Да-да, только в этом случае.

Заметки Жизнеписателя

Пешки рвут души,

Ломают стандарты,

Пытаются выбиться в дамки,

Ставят ва-банк,

Запираясь все глубже в оббитые страхами замки.

Занавес чувств…

И не кровь, а компот;

Отчаянье серости будней

Тянется, ломится в водоворот

Затекшая чувственность трутней.

Мысли за стеклами,

Каждый в себе, как в вымирающем мире,

В жизни – все скованней.

Верим судьбе

Больше, чем собственной силе.

Забыли, что в мире есть подлинность чувств,

Что гнев – не обида, а ярость;

Схороним мечты,

Заколотим любовь

И встретим нежданную старость.